90% времени бюрократа уходит не на работу, а на интриги

Ирина Хакамада рассказала про "кухню" россий­ских чиновников.

«Законы, по которым живут аппаратчики, – это и смех и грех», – говорит Ирина Хакамада. Она откровенно делится наблюдениями за жизнью российских царедворцев.

– Чиновник потрясающе перемещается в пространстве. Вот его нет, и вдруг он оказывается рядом с Главным, чтобы первым поздороваться, первым кивнуть головой в знак согласия с начальником, и Главный это видит. Но если чиновник сделал что-то не так, он прямо-таки по-булгаковски растворяется в воздухе. Это великое искусство.

В чиновничьей среде, здороваясь с начальником, очень важно пожать ему руку, при этом плечи следует опустить – нельзя с развернутыми плечами. Если начальник руку не пожал – плохой знак, и это сразу же заметят окружающие. А вот если начальник вас поцелует, считайте – вы в шоколаде.

Нельзя, чтобы начальство, здороваясь с вами, задирало голову. Я на каблуках – 180 см с гаком. За столом это не имеет значения, а вот стоя… Однажды меня пригласили на премьеру в театр « ;Сатирикон& raquo;, в перерыве Константин Райкин позвал за кулисы. Захожу, а там Владимир Путин, Юрий Лужков. Я на тот момент как вице-спикер курировала образование и сопротивлялась введению 12-летки в школе. Появился шанс обсудить этот вопрос с президентом. Но я поняла, что на каблуках буду качаться над ним, как мачта. Преодолевая расстояние от двери до Путина, уменьшилась на 20 см. Как? (Ирина встает и демонстрирует: одну ногу отводит вбок, вторую сильно сгибает в колене и на глазах уменьшается в росте.) Мы мило побеседовали с Владимиром Владимировичем. Не ставлю себе в заслугу, что реформа зависла, но факт остается фактом.

90% времени бюрократа уходит не на работу, а на интриги. Я в бытность министром по делам малого и среднего бизнеса по рангу была допущена на прием к главе правительства, но мне, хоть умри, полгода не удавалось туда попасть. Правда, предлагали эту проблему уладить за определенную мзду, но я этих людей отправляла на фиг. Наконец, сама прорвалась к Черномырдину, он сказал: «Все понял. Мои тебя сжирают. Ты заходи». – «Не пускают!» – «А ты сядь на диван в приемной и сиди». – «Ничего себе работа – полдня на диване просидеть».

Российский чиновник, отстаивая свое место под солнцем, пребывает в постоянном напряжении. Чтобы хоть на время расслабиться, он пьет. Страшно пьет. Однажды я летела с Сосковцом и его командой в Японию. Прикладываться начали уже на трапе, в самолете перепились в ноль. Через три часа после приземления было назначено мероприятие. Была уверена, что приду только я одна. Но явились все. Вот она, выучка нашего чиновника! Впрочем, даже напиваясь, он не может расслабиться до конца: нельзя сболтнуть лишнего – сразу передадут. Даже шутить надо с оглядкой. То, что я не пила конечно, вызывало подозрение.
В командировках ночами мне часто приходилось запираться в номере, потому что в дверь барабанили. Один раз, как потом выяснилось, поспорили, с кем я пересплю. Все проиграли. Потом сказали: «Молодец».

Пребывание в чиновничьей среде сильно бьет по нервам. Думаю, что именно по этой причине ушел из правительства Герман Греф – здоровье дороже. Когда я в правительстве пыталась сократить количество лицензируемых видов деятельности (отнимала кормушку у чиновников), мне открыто сказали: «Мы тебя отсюда вытурим». За меня заступился Ельцин. Сказал на камеры: «Хакамада – молодец». И все сдулись – царь сказал.

Лично я ушла из политики в финансовом смысле абсолютно голая. Лишь однажды попросила Путина о помощи. Как вице-спикеру Думы мне полагалась дача (на то время, пока я занимала этот пост). Но эта дача приглянулась какому-то генералу ФСБ. Начали меня травить, а у меня в тот момент была грудная дочь. И я обратилась к президенту. Он решил вопрос за секунду. Меня оставили в покое. Путин поинтересовался: «Ира, а квартира у тебя есть? Может, помочь?»
Я отказалась. И квартиру, и дачу вместе с мужем (он занимается бизнесом) мы купили сами.

Одни романтизируют период Ельцина, другие демонизируют. Нынешняя система не из воздуха взялась, а из тех ельцинских времен. И сегодняшняя несменяемость власти родом оттуда же. Я не разделяю настроений «демшизы», которая поливает власть грязью. Но не понимаю и тех, кто пресмыкается до лизоблюд­ства. Вернусь ли я политику? Для этого надо покаяться, договориться, как это сделал Явлинский. Не хочу. Я нашла свою нишу. Езжу по стране, выступаю с мастер-классами. Учу молодежь, как в нашей системе не прогнуться, не потерять собственное «я». А о жизни чиновников откровенно пишу в своих книгах. Они молчат. Лишь Починок подошел, сказал: «Ира, все правда».